25 февраля в App Store появилось приложение Luka, личный помощник по выбору ресторанов, запущенный командой из России. Сервис вызвал широкое обсуждение в западном стартап-сообществе — о нем написали такие издания, как Wired и TechCrunch.
AD узнал у соосновательницы Luka Евгении Куйды — бывшего главного редактора сайта «Афиши» и ресторанного критика издания, — о запуске стартапа в Америке, преимуществах акселераторов, самом стартапе и невозможности вести бизнес в России.
#самизнаетекакиекнопки
Luka — рекомендательное приложение для поиска ресторанов. Оно запоминает вкусы владельца смартфона и на их основе, а также на основе запросов пользователя, который он отправляет приложению в виде SMS, выбирает для него подходящее кафе или ресторан.
Пользователь может спросить у Luka, есть ли где-нибудь неподалеку хорошая кофейня или мексиканский ресторан, поинтересоваться, какие блюда там стоит попробовать, есть ли в помещении беспроводной интернет — приложение проанализирует отзывы посетителей различных сайтов отзывов (Yelp, Foursquare) и рецензии ресторанных критиков — и подскажет владельцу смартфона ответ на его вопрос.
Проект Luka запустили ресторанный критик и бывший главный редактор сайта «Афиши» Евгения Куйда и бывший сотрудник агентства РИА Новости Филипп Дудчук. Поначалу стартаперы собирались представить такой же сервис в Москве (тогда проект еще носил название IO), но позднее решили переориентироваться на американский рынок.
Приложение Luka стало первым российским стартапом в истории акселератора Y Combinator и получило освещение в американских технических медиа — Wired и TechCrunch.
Редакция AD расспросила Евгению Куйду о том, почему команда решила перебраться в Америку и что проекту дало участие в акселераторе.
AD: Как появилась идея проекта?
Евгения Куйда: В Москве мы занимались созданием банка для «МегаФона». Как часть этого проекта появилась идея сделать такого ассистента, Siri для банка, который будет с тобой разговаривать по SMS.
В первую очередь, это был бы интерфейс к банковскому счету. У многих людей тогда не было смартфонов, и общение с банком через SMS могло бы стать для них лучшим способом управления счетом — «Рокетбанк», наверное, на данный момент является самым хорошим примером
подобного сервиса. Но у них это реализовано не автоматически, а мы хотели такое сделать автоматически — возможность общаться с менеджером своего счета: «переведи деньги сюда», «заплати за это», «сколько у меня осталось на счету» и так далее.
Туда приходили бы счета, и он сообщал бы тебе: «Пришел счет за воду, давай оплатим». Поверх этого мы могли бы сделать кредитную историю, смотреть на то, как пользователь общается, другие функции прикрутить.
Но это была идея внутри банка, маленькая часть большого проекта. Мы тогда работали как раз с моим приятелем Филиппом
(Филипп Дудчук, сооснователь Luka — прим. ред.), а потом ушли из банка, но наработки оставили себе. Нам очень понравилась разговорная технология, которую к тому моменту уже удалось построить — на русском языке, и мы стали думать, к чему её можно еще применить.
До этого я работала главным редактором «Афиши» и в том числе ресторанным критиком, и мне показалось, что было бы круто это приложить к области развлечений и получилась бы такая говорящая «Афиша». Как будто главный редактор «Афиши» — твой лучший друг и советует тебе, куда сходить, чем заняться, какие места самые модные, а еще заодно бронирует тебе столик в них.
Но изначально вы занимались всем этим в Москве и ориентировались на московский рынок, а потом почему-то решили переехать в Штаты.
Нас взяли в Y Combinator, и это одно из условий программы — надо жить в Америке. Кроме того, мне кажется, что сейчас в России как-то странно что-то делать про рестораны, если честно. Не тот момент.
Почему?
Ну, на этот вопрос каждый, кто смотрит новости, может ответить для себя сам.
В интервью «Афише-Город» вы отмечали, что ваш отъезд и переориентация на английский язык никак не связаны с кризисом. Речь шла о невозможности ведения бизнеса именно в Москве — потому что москвичи, как вы сами говорили, ходят в основном по знакомым местам, не очень любят что-то выбирать.
Но в Санкт-Петербурге люди, как мне кажется, больше ориентированы на то, чтобы пробовать новое — почему вы не захотели попробовать запуститься в этом городе, например?
Я говорила об этом всегда и скажу сейчас: дело даже не в кризисе, это очевидная причина для любого человека. Если оставить это в стороне, то в России просто нет индустрии вообще.
В России нет индустрии стартапов, нет индустрии венчурного инвестирования, нет индустрии разработки интересных проектов, которыми потом пользуется весь мир.
И это довольно ограниченный рынок, то есть если мы, например, начнем разработку приложения на русском языке, то мы потом не сможем адаптировать его на английский язык так же быстро, как если бы мы начали с английского и распространялись уже на английском по всему миру.
Ну и к тому же нас пригласили в Y Combinator — и мы с огромным удовольствием переехали, потому что на самом деле к тому моменту уже полгода как делали всё по-английски.
Насколько я знаю, вы собирались весной запуститься и в Москве. Эти планы остались, или вы от них отказались?
Честно говоря, пока у нас нет на это ресурсов и сил. Кроме того, не очень понятно, зачем — в Москве пока не существует рынка. Мы обязательно там запустимся, как только появятся возможности.
Пока кажется, что это довольно небольшой рынок — в плане денег, развития, перспектив и так далее. То есть, условно, запустившись на английском языке, можно выйти во много разных стран — в Англию, например, в большие города. На русском языке можно, по сути, сделать приложение только для русских в России и, возможно, для русских туристов.
Это не означает, что рынок нам не интересный и не родной, у нас есть разработки и технологии на русском языке, но чтобы мы могли себе позволить этим заниматься, потребуется время.
Куда вы сейчас планируете выходить, помимо Сан-Франциско?
Лос-Анджелес. Нам сейчас, чтобы добавить новый город, ничего особенно не нужно делать — всё это происходит автоматически, поэтому речь идет в первую очередь о маркетинге. Поэтому всё зависит только от того, какие именно города мы захотим подключать первыми. Я думаю, что сначала мы займемся Нью-Йорком и Лос-Анджелесом, а потом и всеми остальными большими городами в Америке.
Расскажите про Y Combinator. Как вы туда попали?
Мы подали очень позднюю заявку — где-то в ноябре, когда прошли все сроки. В этот момент большую часть команд уже приняли, и они уже были частью Y Combinator. Мы приехали 19 декабря — как раз на той неделе, когда был тот «черный вторник», страшный кризис, — купили доллары в какой-то палатке, деньги в компании совсем заканчивались, настроение у всех было средней паршивости, и мы прилетели в Сан-Франциско на день на интервью.
Летели туда 40 часов ради одного интервью — оно длится десять минут, страшно устали. Был уже конец года, проблемы с экономикой, нам с Филиппом было очень непросто. Мы много часов не спали, не ели, но нам настолько этого хотелось, потому что было уже понятно, что оказаться в Y Combinator — для нас единственная, по сути, возможность выжить.
Мы на этот счет очень переживали — когда пришли на интервью, я вся покрылась красными пятнами, лишилась дара речи, не могла нормально отвечать на вопросы. Нас интервьюировали четыре партнера, в том числе соосновательница Y Combinator Джессика Ливингстон, жена Пола Грэма.
На самом деле, есть даже конкретный список вопросов, которые задают на интервью для попадания в Y Combinator. Если кто-то будет когда-то подавать — то в интернете всё есть. Надо прочитать всё, что вы сможете найти про интервью и акселератор и, самое главное, все эссе Пола Грэма.
Среди этих вопросов есть который по-английски звучит как «In what ways are you relentlessly resourceful?» — по-русски это означает «каким образом вы можете бесконечно находить в себе новые ресурсы?». Пол Грэм считает, что это самое главное качество в основателях, что надо быть обязательно relentlessly resourceful, — то есть, уметь всегда, в самых сложных ситуациях находить в себе какие-то ресурсы.
И мне задают этот вопрос, я на него отвечаю, абсолютно замученная, уставшая, в красных пятнах и уже ничего не соображающая, если честно — и затем меня спрашивают: «Если бы через год ваша компания закрылась, то почему это могло произойти?» На что я отвечаю, что, возможно, потому, что нам не хватит ресурсов. Конечно, эти партнеры просто легли в этот момент на пол, дико хохотали — потому что я наступила в какую-то совершенно дурацкую мину. Но дали шанс попробовать еще — во второй раз у меня получилось лучше ответить.
После этого мы, конечно, решили, что нас никуда не взяли, вернулись в Сан-Франциско, пошли в бар — расстроились, потому что за год мы, получается, так ничего и не достигли. Помню, что я выпила, и ничего уже особо не соображала — а через два часа нам позвонил один из партнеров акселератора и сказал, что нас приняли.
В общем, был какой-то совсем кинематографический момент — мы долетели в Москву, собрали команду, от которой остались только лучшие и самые стойкие, запаковали их, получили всем визу, и через неделю были уже в Сан-Франциско, в доме, где мы сейчас живем и работаем.
Если говорить вкратце про Y Combinator, то основателям стартапов нужно обязательно, любыми силами туда попадать, обязательно написать заявку — и если в первый раз не возьмут, писать второй, третий, четвертый раз. Люди по десять раз заявки пишут и попадают, например, на двенадцатый. Работа в акселераторе — это как раз то, что называется life-changing experience. Мне кажется, за те полтора месяца, что мы тут находимся, я получила, возможно, больше, чем за всю свою жизнь — именно что касается того, как надо начинать и делать компанию.
А какие-нибудь другие акселераторы вы рассматривали — 500startups или Techstars, например?
Здесь вообще всё просто. Есть Y Combinator, следующий уровень — 500startups и Techstars — и есть все остальные.
Мне кажется, ситуация с акселераторами похожа на ситуацию с MBA-школами. У меня у самой степень MBA, и мне всегда все говорили, что её имеет смысл получать только в топ-10 школ, а желательно — топ-4. Поэтому я подавала только в самую лучшую по рейтингу на тот момент, попала в неё и закончила. MBA в каком-нибудь маленьком немецком городке ничего не значит — ты не получаешь никаких особых знаний, которые нельзя почерпнуть из книжки, интересных и крутых связей, с интересными людьми не пообщаешься — еще и диплома у тебя никакого не будет.
То же самое и с акселераторами. Просто нет смысла тратить время на другие. Разница феноменальная.
Например, в Y Combinator некоторые фонды фактически готовы высылать тебе деньги по Skype. Но даже оставив в стороне то, как они с тобой занимаются и помогают тебе развиваться, то, что они дают на уровне своего бренда — это фантастика. Такого не получишь ни от какого другого акселератора — даже от 500startups и Techstars.
Какие у вас сейчас отношения с Брэндом Хоберманом (британский предприниматель и основатель сервиса по планированию путешествий Lastminute — прим. ред.)?
У нас с ним была договоренность, но так как мы попали в Y Combinator, мы решили её немного отложить, потому что она была основана на том, что он нам будет помогать — а из Англии ему этим будет сложно заниматься. Мы с ним встретились, поняли, что очень много он нам удаленно помогать не сможет, поэтому мы решили пока поставить наши отношения на паузу и посмотреть, как все будет развиваться.
Расскажите про свою команду. Кто в неё входит, кроме вас и Филиппа?
У нас есть ребята из «Яндекса», из ИСП РАН
(Институт системного программирования Российской Академии Наук — прим. ред.), из Yota, из Rambler&Co, еще нескольких небольших компаний. Мой сооснователь Филипп работал в агентстве РИА Новости, я работала в «Афише», в журналистике вообще — около 12 лет, потом училась в бизнес-школе и занималась банком для «МегаФона», консалтингом, а потом мы занялись вот этим стартапом.
Команда у нас сейчас состоит из десяти человек — это я, Филипп, семь разработчиков и один дизайнер — он удаленно трудится из Мадрида.
Расскажите, как работает приложение. Оно ведь не только агрегирует и анализирует отзывы со специализированных сайтов — вроде Yelp и Foursquare, но и собирает рецензии ресторанных критиков. Как это организовано, как вы их фильтруете, обрабатываете?
Мы всю информацию собираем автоматически. Алгоритм, который позволяет нам обрабатывать пользовательские и профессиональные ревью, построен на машинном обучении — мы можем, с одной стороны, извлекать сущности из отзыва — то есть понимать, например, что в это место хорошо прийти с детьми, а в другом месте — вкусные креветки. Кроме того, система умеет находить какие-то цитаты, которые будут хорошо смотреться в разговоре.
К примеру, пользователь спросил про Wi-Fi — мы ему отвечаем, что да, там есть Wi-Fi, это мы извлекли из ревью. А следом подсовываем ему цитату из какого-то отзыва на Foursquare, в котором есть пароль от Wi-Fi. Именно на таком принципе и основана вся наша коммуникация с пользователем.
Кого вы считаете вашим пользователем?
Есть, условно, три категории людей. Первая — это те, кто не очень интересуется ресторанами и особо их не выбирает. Им достаточно найти самое дешевое или самое дорогое заведение в округе. Они не думают о том, понравится им место или нет, а просто ищут ближайшее.
Вторая — суперпрофессионалы индустрии, которые всё знают о ресторанах.
И есть такая средняя категория, так называемые foodie — люди, которым интересно пробовать что-то новое, которые не обязательно хорошо разбираются в еде каким-то специальным образом, — вот мы, скорее всего, для них. Они могут разбираться, могут не очень разбираться, но они точно интересуются новыми местами, любят пожрать, любят в рестораны ходить, и, самое главное, открывают какие-то журналы для того, чтобы что-то про это почитать. То есть они еще не настолько профессионалы, чтобы знать всё из первых уст внутри индустрии, но они уже интересуются ресторанами.
Фото — «Афиша-Город»
Кого считаете своими конкурентами?
Наверное, Yelp, потому что все здесь пользуются именно им, чтобы выбирать рестораны, ну и Foursquare.
Вы уже задумывались над монетизацией сервиса?
Сейчас мы уже добавили возможность бронирования столов, будем подключать другие сервисы к разговору — и получать небольшую комиссию с каждой транзакции.
С бронирований тоже будете получать комиссию?
Да.
Вы публиковались на Product Hunt. У нас недавно выходил материал о том, какую пользу стартап может извлечь из публикации на этом сервисе. Какие у вас впечатления?
По-моему, это вообще самый лучший способ для стартапа запуститься и получить пользователей. Например, люди, которые приходят, грубо говоря, из статьи на TechCrunch, они заходят на посадочную страницу, что-то там щелкают и уходят, либо скачивают приложение и сразу его удаляют. Им, на самом деле, не очень интересны новые продукты, они просто читают новости и, заинтересовавшись, заходят.
Людям, которые идут на Product Hunt, интересно
попробовать новые продукты. То есть они зайдут, скачают, попробуют, что-то поделают, еще и напишут комментарии. Это раз.
Во-вторых, трафика с Product Hunt у нас получилось гораздо больше, чем откуда-то ни было — в первый же день пара тысяч установок только оттуда. Очень советую. На Product Hunt нужно обязательно публиковаться всем, кто пока сомневается, и всем, кто запускается.
Как вы получили публикации в западных СМИ? Проводили какую-то специальную работу с изданиями, или они просто вас заметили в новом наборе Y Combinator — и написали?
Мы не только первая команда из России в Y Combinator, мы еще и первая команда из России на TechCrunch Battlefield — это, по сути, такой маленький собственный инкубатор TechCrunch. Мы были там в октябре. TechCrunch нас любит и пишет про нас, потому что мы Battlefield-компания. Это, кажется, четвертая наша статья в издании.
Расскажите про Battlefield.
Там было фантастически круто, это очень хорошо организованное мероприятие, в отличие от многих других. Наример, Web Summit — это просто ужасная параша, там прямо невыносимо, настолько плохо всё сделано — и всем пофиг, никто особо ни за чем не следит. Там тоже есть такое соревнование — питч — но всем на него по барабану.
TechCrunch Battlefield, в свою очередь, — очень хорошо организованное событие. Ты встаешь перед судьями, рассказываешь свой питч, это big deal, к этому надо готовиться. Рассказ должен быть интересный. Все очень долго, раз по сто репетируют свои выступления — что, на самом деле, страшно помогает и позволяет сформулировать всё именно так, как хочется. Это такое большое театральное выступление, всё очень интересно. Среди судей — самые классные инвесторы и люди из индустрии.
Победители Battlefield получают очень много освещения в прессе. Кроме того, ребята, которые этим занимаются, организовывают еще всякие ужины, на которые проходят инвесторы. Это очень круто, чувствуешь себя частью какой-то избранной тусовки. Своеобразные «Оскары» для стартапов.
Мне кажется, что TechCrunch Battlefield и Crunchies — это два мероприятия, на которые надо очень стараться попасть. Выиграть Crunchies очень сложно, а вот Battlefield — вполне реально.
На TechCrunch вы познакомились в том числе и с Хоберманом. Были ли предложения от других инвесторов?
Мы тогда были в состоянии предзапуска. Мы действительно познакомились с большим количеством инвесторов, и, на самом деле, уже закрыли бы какую-то сделку, но в таком предзапускном состоянии, условно говоря, без продукта и пользователей, очень сложно получить хоть какие-то деньги.
У меня последний вопрос — насчет запуска в других сферах. Об этом тоже пока не думаете?
Мы очень даже про это всё думаем, и думаем про это следующим образом: мы абсолютно уверены, что в какой-то момент появится рынок потребительского искусственного интеллекта, Consumer AI, назовем это так. Легко представить, что есть какой-то ассистент, который всё про тебя знает и подсовывает то, что тебе тебе интересно, что тебе нужно, заодно бронирует стол в ресторане, выбирает место, куда сходить, чем занять свободное время, заказывает билеты и так далее.
Представить себе, что так все устроено — несложно, то есть, наверное, так оно и должно быть. Не мы должны писать запросы в Google, а умный ассистент должен показывать мне все, что нужно видеть.
Рынка этого пока нет, и мы хотим стать первой компанией, у которой получится на него выйти и что-то сделать. Рынок будет огромный, и нам кажется, что если мы будем развиваться вот так, как сейчас — вертикаль за вертикалью, — охватим рестораны, кино, путешествия, отели, еще что-то, — то потихоньку мы и станем самой главной компанией на рынке потребительского искусственного интеллекта.
Как Microsoft. Организация появилась в тот момент, когда рынка программного обеспечения для микропроцессоров не было. Но через какое-то время он появился — и Microsoft стала самой главной компанией на нем. Команда понимала, что появление этого рынка неизбежно, и решила его захватить.
Так и мы — мы настолько упорно фигачим эти рестораны, хотя на рынке и так уже слишком много игроков, потому что уверены — если мы сможем доказать, что у нас что-то получается в одной вертикали, то перейти на другую вертикаль не составит проблем. Тогда мы перейдем еще на множество вертикалей и построим большую глобальную компанию.
Но есть же персональные помощники вроде Siri и Cortana — разве они уже несколько лет не движутся в ту же сторону?
На рынке всегда в какую-то сторону движется сразу несколько компаний. Но наше отличие заключается в том, что Siri, Сortana и прочие стремятся покрыть все темы сразу — в силу того, что они — часть большого продукта. Они не могут себе позволить сконцентрироваться только на одной вертикали. Но технология еще не находится в той стадии, когда на все темы сразу можно вот так разговаривать — с полпинка.
About the author
