Американский предприниматель Марк Кьюбан, который инвестировал в 45 компаний (в том числе, в облачный сервис Box), написал в своём блоге заметку о том, почему сложившаяся сейчас на стартап-рынке ситуация похожа на пузырь доткомов 2000-х годов, и почему на самом деле она ещё хуже для бизнес-ангелов и самих проектов.
Инвестор Амиш Шах написал ответ: он считает, что Кьюбан упускает из виду несколько важных моментов, касающихся стартапов, — и поэтому ошибается.
AD публикует адаптированный перевод двух заметок, выполненный командой Newoчём.
#самизнаетекакиекнопки
«Ах, старые добрые дни. Акции росли по $25, $50, $100 за день. Дни торгов были сущим адом. У каждого, с кем ты говорил, была история о том, как он сделал кучу денег на такой-растакой акции. За час. Люди поднимали на акциях миллионы за недели, если не быстрее», — начинает Кьюбан.
О рынке акций говорили на каждом углу, рассказывает Марк Кьюбан. Каждый либо сам этим занимался, либо знал того, кто занимается. Были сотни компаний, которые выходили к обществу и которые можно было купить и продать одним мановением руки. «Надо было просто выбрать акцию и приобрести её. А потом молиться, чтобы её цена начала расти. Обычно она росла».
Марк Кьюбан
Потом, говорит Кьюбан, всё кончилось: «Медленно, но верно из пузыря начал выходить воздух, и на рынке акций наступил упадок, который продолжался до тех пор, пока пузырь не лопнул. К счастью, некоторым удалось это предусмотреть, и они смогли выйти. Но были и те, кому повезло меньше: им тоже удалось выйти, но со значительными потерями».
Если ещё тогда, по словам Кьюбана, предприниматели думали, что нет смысла инвестировать в публичные веб-сайты, неспособные достигнуть успеха, то сейчас, считает он, всё еще хуже.
В пузыре всегда есть кто-нибудь с «шикарной» идеей, завлекающий инвесторов сказками о миллиардах долларов прибыли, соотносимый с реальной историей успеха. В технопузыре такими были Broadcast.com, AOL, Netscape и так далее. Сегодня это Uber, Twitter, Facebook и прочие.
«Для инвестора все дело в прибыли. Но есть одно критически важное отличие. Тогда компании, в которые инвестировали люди, были публичными компаниями. Быть может, не самыми лучшими, но все же публичными, — то есть инвесторы могли свободно продавать свои акции».
Сегодняшний пузырь надувают те, кто инвестирует в приложения и небольшие технологические компании.
Раньше все постоянно рассказывали об идеях для новых веб-сайтов или о сайтах, в которые инвестировали, а сейчас все говорят о приложениях, рассказывает Кьюбан. Но тогда мечты о богатствах, отмечает инвестор, воплощали публичные компании, а сейчас на их месте — частные. «Как раз здесь собака и зарыта».
«Тех, кого мы раньше называли индивидуальными или небольшими инвесторами, теперь зовут бизнес-ангелами. Ангелами. Почему? Может быть, потому что они исполняют желания?»
В США, рассказывает Марк Кьюбан, 225 тысяч бизнес-ангелов. Как и в «безумные» дни бума интернета, немногие, как считает Кьюбан, понимают, во что ввязались.
Я абсолютно не сомневаюсь в том, что большая часть этих индивидуальных ангелов и краудфандеров не получают никакой выгоды от этих инвестиций. Вообще никакой. Почему? Потому что эти инвестиции абсолютно не ликвидны. С концами. Совсем.
Все ищут собственных единорогов, говорит Марк Кьюбан, потому что единственным реальным решением, по их мнению, сейчас является полный выход из всех операций. SEC (комиссия по ценным бумагам и биржам — прим. переводчика) позаботилась о том, чтобы у компаний, желающих стать публичными и ликвидными для своих ангелов, не было рынка. «Он мертв. Нет его. Спасибо, SEC».
«А так как Equity Crowd Funding еще не завершен, нет причин верить в то, что SEC будет достаточно сметливой для того, чтобы создать некоторую ликвидность во благо всех этих вдов и сирот, вкладывающих свои $5 тысяч в мечту только затем, чтобы понять, что их машина сломана, а деньги на ремонт они вернуть не могут».
Марк Кьюбан поясняет, почему этот пузырь, по его мнению, хуже, чем тот, что лопнул в 2000-х годах:
Потому что если и есть что-то хуже, чем коллапсирующий рынок, так это рынок, где вообще нет ликвидности и движения. Если акции компании стоят столько, сколько готовы заплатить за них люди, какова будет их стоимость, когда не будет места для того, чтобы их продать?
Инвестор Амиш Шах считает, что Кьюбан неправ: «Марк Кьюбан никогда не ошибался так, как в своей статье о том, что технологический пузырь хуже, чем ситуация в 2000 году».
Шах отмечает, что он очень уважает Марка. «Лично я с ним не знаком, однако несколько раз инвестировал в те же технологические стартапы, что и он. Всякий, кто занят в области стартапов, не может не восхищаться Марком. Он новатор. Он говорит то, что думает. Именно поэтому он выдвинул шокирующее и невероятное утверждение, что нынешняя инвестиционная конъюнктура в технологии нестабильна».
Его слова: для таких компаний нет ликвидности и определения стоимости.
«Прежде всего, я согласен с этим, если не принимать во внимание факт того, что люди не инвестируют в стартапы, ожидая краткосрочных выплат. Они знают, что на вывод активов требуется от трёх до семи лет, если не больше. Если они хотят иметь возможность обналичить деньги, они могут заключить однодневную сделку на NYSE или NASDAQ».
Причина, по которой люди инвестируют в рынок частных услуг, будь то ангел-инвестирование или платформа краудфандинга, отмечает Шах, — это желание получить реальную и большую прибыль.
Больше нигде, по мнению Шаха, нет частных инвесторов, желающих получить 10-, 50-, 100-кратный возврат первоначальных инвестиций на начальном этапе иначе, чем через рынок частных услуг. «Это рискованно? Потеряют ли люди деньги? Конечно! Это ведь игра на фондовом рынке, и люди всё время теряют там деньги».
Но существенное отличие, говорит Амиш Шах, заключается в том, что лицо, инвестирующее в частном порядке, имеет шанс на экспоненциальный возврат, если стартап вырастет и либо пройдет операцию слияния, как многие в настоящее время, либо сам выйдет на IPO.
«Просто полюбуйтесь, какую прибыль получил Марк на продажах своих активов. Но IPO достаточно трудно найти, я полностью соглашаюсь с Марком, поэтому для среднестатистического частного инвестора вы в значительной степени спекулируете на слиянии».
Частные инвесторы, объясняет Шах, должны знать риски и инвестировать только то, что они считают приемлемой потерей. Они также должны заранее подготовиться и не идти вслепую. Аналогичная ситуация, по его мнению, наблюдается и в отношении фондов.
Амиш Шах
«И ещё, имейте в виду, что только аккредитованным инвесторам разрешается участвовать в платформах краудфандинга, пока не пройдет этап JOBS. Сравните это с фондовым рынком, где инвестировать может любой желающий. Это само по себе приносит более высокий уровень контроля частных инвестиций. Венчурный капитал был главным альтернативным инвестиционным классом последние 20 лет по ставке IRR 30%. Сравните это со стандартным 9-13% IRR с энергетическими фьючерсами, недвижимостью, акциями и так далее».
Но давайте вернемся к замечанию Марка об оценке и ликвидности.
«Если брать во внимание оценки, мы живем в эпоху чрезмерно большого количества интернет-компаний. В наши дни инвесторы задают жесткие требования основателям стартапов — я знаю это, потому что я один из таких инвесторов. Моя фирма ежедневно сталкивается с сотнями предложений, но инвестирует менее чем в 1% из них.
Я также консультировал стартапы в бизнес-инкубаторах по всей стране. Поверьте мне, попасть на вершину программ вроде Y Combinator не так просто».
Шах рекомендует читателям посмотреть новости. Как отмечает инвестор, с тех пор как Dow и NASDAQ начали устанавливать новые рекорды, Уолл-стрит немедленно отреагировал в духе: «это пузырь?».
Google на запрос «технологический пузырь» выдает полмиллиона результатов. А если забить в поисковик «фондовый пузырь», то вам выдаст только 150 000. Слово «пузырь» появилось 250 раз на CNBC только за последние 30 дней.
В 1980-х годах интернет, считает Шах, был сравнительно новым явлением, и никто не осознавал потенциал рынка. Многие идеи, которые могли быть прибыльными, возникли слишком рано. «Вспомните Webvan, Kosmo и Flooz, если вам нужны примеры».
«Перенесемся в настоящее. Мы стали лучше понимать потенциал технологий, а сеть стала глубже интегрирована в жизнь обычного человека; мы знаем, что является реальным товаром: подписчики, персональные данные и онлайн-транзакции».
Это помогает, поясняет Амиш Шах, провести оценку компании, основанную на очевидных показателях, как ежедневные активные пользователи (DAU) и так далее. «Конечно, это не точная наука, и она никогда таковой не будет, но мы знаем, что ищем». В этом, по мнению Шаха, большое отличие от 1999-2000 годов.
Хотя частному инвестору, как отмечает Шах, сложно «вывести деньги» на начальных этапах технологического стартапа, возможности существуют — например, когда основатели, другие инвесторы или сотрудники хотят выкупить акции. На вторичном рынке сделки происходят все время. «Предлагать дивиденды тоже не является чем-то беспрецедентным — это редкость, но такая практика существует».
Поглощения, говорит Шах, тоже происходят благодаря растущей конкуренции среди Yahoo, Facebook, Google, Amazon, Apple, Microsoft и других крупных компаний. Активность M&A в настоящее время огромна, и поглощения происходят на ранних стадиях чаще, чем когда-либо. «Это тоже мыльный пузырь?»
Это может замедлиться, но невероятный потенциал рынка индустрии высоких технологий предполагает, что компаниям необходимо продолжить инновации — и во многих случаях они будут это делать, покупая начинающие компании.
Но давайте поговорим о том, что Марк не упомянул ни в одном своем блоге: инновации.
Демократизация финансовых активов, чем краудфандинг и ангел-инвестирование на самом деле и являются, говорит Шах, — это не просто создание равных условий для инноваторов Америки, это радикальное изменение. В 2000 году запуск стартапа стоил в среднем $5 млн.
Сегодня, благодаря вложениям частных инвесторов в бизнес-инкубаторы и краудфандинговые платформы, такие как Kickstarter и Indiegogo, он стоит на порядок меньше. Что открывает дверь для экспериментов более высокого уровня и рисков, которых никогда бы не было при доминировании венчурного капитала, считает инвестор.
«Раньше балом правили капиталисты. Они могли занижать цену и диктовать свои условия. Теперь у стартапов есть варианты. Они могут решать свою судьбу и идти на риск. В ближайшие несколько лет мы увидим поворот в системах контроля предметов через интернет, ИТ-здравоохранения, виртуальной реальности, и стартапов в кибер-безопасности, которые изменят то, как мы взаимодействуем с технологиями».
Мы уже видели это, когда вдруг возникла волна из новых мобильных приложений, над которыми Марк любит подшучивать.
Такие изменения не могут произойти, отмечает Шах, если стартапы боятся рисковать. «Марк Кьюбан может назвать частное инвестиционное пространство пузырём, но пузыри, как правило, возникают, когда не привлечено внимание». Нынешние технологические компании, по мнению инвестора, находятся под пристальным вниманием и управляются лучше, чем когда-либо.
Не путайте инновации с пустой болтовней.
About the author
